С Татьяной Баевой беседовала Екатерина Зиборова www.dollplanet.ru

На VII Международном Салоне в Москве мы встретились с Татьяной Баевой, одним из первых художников-кукольников России. Именно с ее произведений  началось знакомство с этим искусством у многих современных ценителей художественной куклы. Татьяна – уникальный мастер, создающий эмоциональные и нежные образы, которые находят отклик в душах ценителей и коллекционеров по обе стороны океана. Ее куклы экспонируются на крупнейших шоу мира, появляются на страницах известных кукольных журналов  и получают престижные награды... Их можно увидеть и в России: новые работы Татьяны Баевой, еще не обретшие дом, регулярно появляются на выставках московского клуба-студии «Кукольная Коллекция».

Екатерина Зиборова: Татьяна, насколько мне известно, Вы начинали делать кукол, когда культуры художественной куклы в стране фактически не было, узнав об авторских куклах из западных журналов. Как Вам удавалось обходиться без специализированных материалов?

Татьяна Баева: Я начала делать кукол еще до того, как увидела их в журналах. Первую коллекцию кукол я завершила в 1982 году, думая, что с ней можно будет поступить в молодежную секцию МОСХ. Материалов тогда не было, поэтому моя первая коллекция была из проклеенной ваты - это напоминает старую технику, только я взяла клей ПВА. Эту технику так до сих пор никто и не использует…

Е.З. Это как дореволюционные елочные игрушки?

Т.Б. Да, корни там, но в моей интерпретации всё выглядело по-другому. И эти куклы до сих пор живы. Проклеенная вата - очень стойкий материал. Потом я делала текстильные куклы, потому что лепить было не из чего. И были первые выставки в 1989, 1991 годах, были выставки кукол в музее декоративно-прикладного искусства, где выставлялись первые художники-кукольники... Потом – когда до Москвы дошли материалы (тот же эфапласт из Германии), когда я начала общаться с западными художниками, когда до меня «долетел» первый журнал – у меня был шок, потому что я не представляла, что с этим искусством творится в мире, как оно на самом деле развито.

Е.З. В Советском Союзе практически не знали никаких кукол, кроме детских, народных и театральных. Авторская кукла была большой экзотикой. Как к ней отнеслись окружавшие Вас люди?

Т.Б. Когда я начала делать куклы, то, наверное, была одной из первых, кто старался дать людям понять, что кукла может быть украшением. Поэтому я пыталась показать свою коллекцию на выставках профессиональных художников наравне с живописью, графикой... Но для того, чтобы попасть на выставку, нужно было пройти через выставком. И секция декоративно-прикладного искусства говорила мне: «Мы в этом ничего не понимаем, идите к театральной». Театральная секция мне говорили «А к какому это спектаклю? Если это не к спектаклю, то Вам в секцию декоративно-прикладного искусства».  Мои куклы были где-то «посередине». Но я человек упорный. Все-таки выставлялась - где-то, как-то. Хотя, конечно, ни о каких продажах не было даже и речи.

Е.З. В NIADA Вы сейчас фактически один из трех русских художников...

Т.Б. Нет, в 2011 году вступили еще двое из России - Алина Татарская и Света Рудой. Значит, всего пять. Но я была первой! *смеется*

Е.З. Скажите, а как вообще у Вас это получилось? Как складывались Ваши отношения с NIADA?

Т.Б. Мое знакомство NIADA – большой подарок судьбы. На первую конференцию я поехала в 1993 году, смотрела, училась, участвовала в обмене опытом, и в 1999 меня приняли в союз. Я была на двенадцати или тринадцати конференциях, там у меня старые друзья, и каждый раз я очень рада вновь с ними увидеться.

Е.З. Есть ли, на Ваш взгляд, какие-то принципиальные различия  у культуры авторской коллекционной куклы на Западе и в России?

Т.Б. Конечно, в каждой стране есть своя специфика – и у нас, и в Японии, и в Голландии... Когда мы среди «своих», особенности русской куклы не настолько очевидны, они заметнее  со стороны. У нас художники обычно стремятся сделать куклу выразительной, эмоциональной, передать тонкости характера.

Е.З. А как западный зритель реагирует на русскую куклу вообще и Ваших кукол в частности?

Т.Б. Люди реагируют очень хорошо, они всегда благожелательно и тепло принимают новое, очень внимательно знакомятся с работами новых художников. Даже когда они видят, что им демонстрируют просто что-то другое, непривычное, они готовы этому порадоваться и принять.

Е.З. Возвращаясь к материалам: эфапласт более уязвим, чем фарфор. Вы не боитесь за судьбу Ваших кукол через десятилетия?

Т.Б. Ко всему, даже к фарфору, нужно относиться очень бережно. Если фарфор бьется, это большая потеря, которую нужно восполнять отливкой. То есть, если приходится фарфоровую куклу склеивать, это большая неприятность. А эфапласт можно долепить. Когда мне задают вопросы о том, насколько легко бьются куклы, я всегда отвечаю: «Это смотря как стараться!» Разбить можно все, и сохранность куклы зависит от бережности владельца. Есть восковые куклы семнадцатого, восемнадцатого века, которые прекрасно сохранились до наших дней. И еще мне кажется, что самое главное - использовать материал так, как его рекомендует использовать производитель. Смешивать материалы, не предусмотренные для смешивания – всегда риск.

Е.З. Художники часто говорят: «Когда я делаю куклу, я как бы играю с ней». То есть процесс создания куклы дает эмоции, которые человек получал в детстве, играя с куклой, придумывая ей характер, наполняя ее внутренней жизнью. Если не секрет, как это происходит у Вас, когда кукла рождается? Какие у Вас с ней взаимоотношения?

Т.Б. Я начинаю «играть» не с куклой, а с собой. Пытаюсь понять, что мне нужно выразить на данный момент. Это как продолжение моих фантазий, но не в качестве игры, а в качестве… бывает, что и тяжелой работы *смеется*. Но иногда я чувствую, что кукла начинает контролировать, «вести», и тогда я пытаюсь понять, что хочет она, а не я.

Е.З. А что Вы чувствуете, когда кукла готова?

Т.Б. На завершенную куклу я начинаю смотреть как сторонний наблюдатель. Это как разрезание пуповины: с последним стежком, с последним штрихом кукла от меня отрывается. Иногда смотрю и удивляюсь: неужели ее сделала я?
www.dollplanet.ru